Комментарии Кирилла Коршунова
25 декабря 2019 г. Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда рассмотрела вопрос о том, с какого дня начинает течь срок исковой давности для государственных органов (Определение № 305-ЭС19-18665 по делу № А40-116882/2017).
Правительство Москвы «узнало» о нарушении своего права через 10 лет
В марте 2007 г. по договорам аренды Департамент городского имущества г. Москвы предоставил ООО «Деловой центр "Дмитровский"» два земельных участка. Одно соглашение было заключено на 49 лет для эксплуатации офисного здания, второе – на срок чуть более 4-х лет 11 месяцев для обслуживания этого здания.
В договорах было указано, что на данных участках имеются шестиэтажное офисное здание и одноэтажное временное подсобное сооружение. В ходе проведения в 2017 г. обследования земельного участка Госинспекция по недвижимости г. Москвы выявила, что общество достроило еще два этажа и пристройку к зданию, в результате чего на двух смежных арендованных участках появилось восьмиэтажное нежилое офисное здание, собственником которого является арендатор (акт госинспекции от 10 июля 2017 г.).
Отметим, что при этом право собственности на здание в нынешнем его виде было зарегистрировано за ООО «Деловой центр "Дмитровский"» еще в мае 2007 г.
Поскольку земельные участки для целей строительства (реконструкции) надстройки двух этажей и пристройки к зданию не предоставлялись и разрешение на производство строительных работ не выдавалось, Правительство Москвы и департамент в июне 2017 г., еще до оформления акта госинспекции по недвижимости, обратились в Арбитражный суд г. Москвы с иском о признании самовольной постройкой части здания, возведенной арендатором без получения необходимых документов.
АС г. Москвы поддержал арендатора, но в апелляции и кассации решение не устояло
Первая инстанция пришла к выводу, что спорное здание по смыслу ст. 222 ГК не может расцениваться как самовольная постройка, поскольку не является вновь возведенным объектом недвижимости и при этом его реконструкция затронула только внутреннюю часть, а внешние границы здания не изменились.
Кроме того, суд счел обоснованным заявление ответчика о пропуске срока исковой давности, указав, что, поскольку истцы являются государственными органами, они должны были узнать о нарушении своих прав не позднее момента осуществления технического учета объекта и государственной регистрации права собственности в существовавшем ранее Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество.
Апелляционная инстанция позицию Арбитражного суда г. Москвы не поддержала. Установив, что надстройка двух этажей и пристройка к зданию возведены без согласия уполномоченных органов, а также без разрешения на строительство и ввода в эксплуатацию, суд постановил, что постройки являются самовольными.
Отклоняя довод ответчика о пропуске истцами срока исковой давности, апелляция сослалась на п. 57 совместного Постановления Пленумов ВС и ВАС от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». По мнению Девятого арбитражного апелляционного суда, Правительство Москвы и департамент узнали о нарушении своего права лишь из акта госинспекции по недвижимости от 10 июля 2017 г., а значит, срок исковой давности не пропущен. Арбитражный суд Московского округа согласился с выводами второй инстанции.
ВС поддержал выводы первой инстанции
По жалобе ответчика законность постановлений апелляции и первой кассации проверила Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда.
ВС напомнил, что согласно п. 1 ст. 200 Гражданского кодекса течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. При этом в силу п. 1 ст. 125 ГК от имени субъектов Российской Федерации могут своими действиями приобретать и осуществлять права и обязанности, выступать в суде органы государственной власти в рамках их компетенции.
Далее судебная коллегия отметила, что согласно ст. 11 и 13 Закона г. Москвы о Правительстве Москвы последнее в пределах своих полномочий осуществляет регулирование градостроительной деятельности, контроль за использованием и охраной земель и других объектов недвижимости на территории Москвы, а также управление в области земельных отношений. Исходя из ч. 3 ст. 9 названного закона, Правительство Москвы осуществляет свои полномочия непосредственно или через подведомственные ему органы исполнительной власти.
Как указано в определении, распоряжениями мэра Москвы в 1993 и 1998 гг. полномочия по выдаче разрешений на строительство капитальных объектов и контролю соответствия возводимых строений нормативно-технической и проектной документации были возложены на инспекцию государственного архитектурно-строительного надзора Москвы. Впоследствии постановлением Правительства Москвы в качестве регионального органа исполнительной власти и правопреемника указанной инспекции создан подведомственный ему Мосгосстройнадзор.
«Истцами по делу выступают органы исполнительной власти, на которые в силу закона возложены обязанности по контролю за соответствием строительства требованиям, установленным в разрешении, и которые для надлежащего осуществления этих обязанностей наделены различными контрольными полномочиями, в связи с чем имеют возможность получать сведения о государственном техническом учете и государственной регистрации прав на спорный объект», – подчеркнула Экономколлегия.
Суд заметил, что право собственности на спорное здание в нынешнем его виде было зарегистрировано в мае 2007 г., для государственной регистрации был представлен технический паспорт, в котором содержалось описание объекта, в том числе спорных конструкций, с приложением поэтажных планов. Соответственно, истцы в данном случае должны были узнать о спорном строении не позднее момента осуществления технического учета объекта и государственной регистрации права собственности, подытожил ВС.
Судебная коллегия также обратила внимание на то, что, как было установлено судом первой инстанции, органы государственной власти задолго до проведения в 2017 г. проверки спорного объекта и подтверждения госинспекцией по недвижимости факта самовольного строительства должны были узнать о нарушении своего права.
Так, в ноябре 2007 г. Мосгосстройнадзор, являющийся, как уже было указано, органом исполнительной власти по государственному строительному надзору, составил акт проверки спорного объекта капитального строительства. В октябре 2013 г. департамент городского имущества направил обществу письмо, из содержания которого было ясно, что госорган знает о произведенных арендатором изменениях в здании. Кроме того, в январе 2014 г. Госинспекция по недвижимости г. Москвы привлекла общество к административной ответственности из-за незаконного, по ее мнению, возведения спорных построек.
Как указано в определении ВС, Правительство Москвы и департамент могли узнать о нарушении своих прав в рамках реализации предоставленных им полномочий путем межведомственного взаимодействия ранее 2014 г., что было отмечено судом первой инстанции. Поскольку истцы обратились в суд только 28 июля 2017 г., судебная коллегия пришла к выводу, что вывод первой инстанции о пропуске срока исковой давности верен (при этом в определении о принятии искового заявления к производству от 3 июля 2017 г. указано, что иск датирован 26 июня 2017 г. – прим. ред.).
Дополнительно ВС подчеркнул, что вывод суда первой инстанции согласуется с правовой позицией, изложенной в ряде постановлений Президиума ВАС и в одном из определений Верховного Суда, в которых дано толкование ст. 200 ГК в части начала течения срока исковой давности при наличии контрольных функций, возложенных на органы государственной власти г. Москвы. При этом истечение срока исковой давности по заявленному требованию в соответствии с п. 2 ст. 199 ГК является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске, подчеркнула Экономколлегия.
На этом основании Верховный Суд отменил постановления апелляционной и кассационной инстанций и оставил в силе решение Арбитражного суда г. Москвы.
Адвокаты назвали дополнительные доводы в пользу подхода ВС
Адвокат АБ «Линия права» Кирилл Коршунов обратил внимание на тот факт, что апелляционный суд и суд округа сконцентрировались лишь на одном из моментов начала течения срока исковой давности – со дня, когда лицо узнало о нарушении своего права, в то время как в ГК фигурирует еще один – со дня, когда лицо должно было узнать о нарушении своего права. «На мой взгляд, этот второй момент более важен, особенно в случае исчисления срока исковой давности для государственного органа, поскольку к нему применяется повышенный стандарт осведомленности», – пояснил он.
По мнению эксперта, если компетентный орган выявляет самовольную постройку через десять лет, несмотря на имеющиеся у него контрольные полномочия, то только он и должен нести вытекающие из длительного бездействия правовые риски. «Представляется, что такой вывод следует из ряда позиций Конституционного Суда, выраженных им в постановлениях № 16-П от 22 июля 2017 г., № 11-П от 24 июня 2009 г., № 3-П от 15 февраля 2016 г.», – добавил адвокат.
«Применительно к делам о сносе самовольных построек истцу достаточно всего лишь заявить, что ответчик не получал разрешение на строительство. Ответчик, чтобы опровергнуть этот довод, должен предоставить нужное разрешение, что крайне затруднительно сделать по истечении длительного времени. Получается, что из-за нерасторопности истца ответчик, который, может быть, прав по сути, проиграет спор. Справедливость подсказывает, что так быть не должно», – заключил Кирилл Коршунов.
Адвокат АП Омской области, член Совета молодых адвокатов Омской области Дарья Земляницина также согласилась с выводами судебной коллегии. Она обратила внимание на то, что Правительство Москвы задолго до обращения в суд знало о нарушении своих прав, поскольку через свои подведомственные органы предпринимало меры для их восстановления путем привлечения ответчика к административной ответственности за проведение работ по реконструкции объекта без разрешения на строительство.
«Органы власти обладают широким спектром полномочий и контрольных функций, имеют возможность получать все необходимые им сведения, специально для повышения эффективности их работы была создана система межведомственного взаимодействия. Тот факт, что причиной пропуска срока исковой давности послужили "разрастание" органов исполнительной власти, "неповоротливость" системы, невыполнение органами своих обязанностей или вовсе игнорирование нарушения прав региона, не может являться обоснованием для несвоевременного обращения за защитой в суд», – подчеркнула Дарья Земляницина.
По словам адвоката, принятие судом подобных «оправданий» приведет к злоупотреблению правами со стороны государственных органов и предоставит им необоснованные преимущества. «Истец утверждает, что ему стало известно о нарушении своего права только из акта госинспекции от 10 июля 2017 г., но с исковым заявлением он обратился 26 июня 2017 г., то есть за две недели до вынесения акта. Конечно, в судебных актах могла быть допущена опечатка в дате или иная неточность, но формально Правительство Москвы узнало о нарушении своего права еще до получения акта, что дополнительно подтверждает позицию суда», – добавила Дарья Земляницина.
Адвокат АП г. Москвы, к.ю.н. Константин Евтеев, согласившись с выводами Экономколлегии, в то же время отметил, что дело содержит в себе больше вопросов, чем ответов. «Так, судом было установлено, что сведения о спорном объекте были предоставлены обществом в апреле 2007 г. с приложением поэтажных планов; сразу возникает вопрос, почему при осуществлении технического учета объекта и его государственной регистрации со стороны регистрирующего органа не последовало никакой реакции?» – указал адвокат. Более того, государственные органы Москвы не предприняли никаких мер и после привлечения арендатора к административной ответственности, добавил он.
«Считаю, что за такое большое время у истцов была возможность узнать о сложившейся ситуации в рамках межведомственного взаимодействия и обратиться в суд в установленные законом сроки», – заключил Константин Евтеев.
Автор: Екатерина Коробка
Источник: "Адвокатская газета"
| 