Комментарии

С развитием цифровых технологий необходимость совершенствования законодательства, казалось бы, представляет собой аксиому. Об этом много дискутируют, разрабатывают концепции, а законодатели предпринимают первые несмелые шаги. Статья Артема Гришина.

С развитием цифровых технологий необходимость совершенствования законодательства, казалось бы, представляет собой аксиому. Об этом много дискутируют, разрабатывают концепции, а законодатели предпринимают первые несмелые шаги.

Ровно два года назад (10 октября 2017 года) по итогам совещания по вопросу использования цифровых технологий в финансовой сфере Президентом Российской Федерации в рамках реализации Программы «Цифровая экономика Российской Федерации» было поручено Правительству совместно с Центральным банком Российской Федерации (далее – Банк России) обеспечить внесение в законодательство изменений, предусматривающих определение статуса цифровых технологий, применяемых в финансовой сфере, и их понятий, в том числе таких, как «криптовалюта», «токен», «смарт», исходя из обязательности рубля в качестве единственного законного платежного средства в нашей стране.

Федеральным законом от 18 марта 2019 года No 34-ФЗ с 1 октября 2019 года в статью 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) внесены изменения в части расширения перечня объектов гражданских прав, к которым отнесены и цифровые права (а в статье 141.1 закреплено соответствующее определение).

Проект федерального закона «О цифровых финансовых активах» (проходит второе чтение) создает основу для регулиро-вания правоотношений в рамках цифровой экономики, закрепляет базовые нормы для регулирования оборота цифровых прав и цифровых денег для совершения и исполнения сделок с ними, вводит в гражданское законодательство понятия «криптовалюта», «токен» и прочие.

В письме Министерства финансов Российской Федерации [2] даны разъяснения по вопросу отражения доходов российской организации от операций с криптовалютой и указано, что «в настоящее время правовой статус криптовалюты на территории Российской Федерации не определен. Криптовалюта не является официальной валютой, а, следовательно, и платежным средством. Вместе с тем при получении криптовалюты в результате расчетов (мены) при выполнении работ, от продажи товаров и при оказании услуг для целей налогообложения следует учитывать следующее...» (далее следуют разъяснения). Это письмо еще раз подтверждает признание органами государственной власти криптовалюты как имущества.

Указанные изменения являются свидетельством проводимой государством политики, направленной на урегулирование фактически сложившихся правоотношений, связанных с обращением криптовалюты.

Однако еще до внесения названных изменений принцип «разрешено все, что не запрещено законом» позволил правоприменительной практике сформировать под-ход, при котором «криптовалюта не может быть расценена применительно к статье 128 ГК РФ иначе как иное имущество» (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 4февраля 2020 года по делу No А40-164942/2019) ввиду открытого перечня объектов гражданских прав.

Так, криптовалюта признавалась судами в качестве ликвидного имущества, за счет которого могут быть удовлетворены права кредиторов (см., например, постановления Девятого арбитражного апелляционного суда [3, 4]). В указанных судебных актах признается возможность включения криптовалюты биткоин в конкурсную массу должника, а также ее истребования в этих же целях у владельцев. Фактически суд признал право лица «по своему усмотрению владеть, пользоваться, распоряжаться содержимым криптокошелька как своим собственным имуществом, совершать в отношении него любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, т. е. осуществляет полномочия, близкие к полномочиям собственника, предусмотренные ч. 2 ст. 35 Конституции РФ и ст. 209 ГК РФ».

Судебный акт [3] о признании криптовалюты «иным имуществом» основан на соблюдении статьи 35 Конституции Российской Федерации в отношении необходимости защиты права собственности, на праве каждого лица совершать любые не противоречащие закону действия, на одном из принципов гражданского законодательства – невозможность произвольного ограничения гражданских прав.

Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно отмечал, что принцип «разрешено все, что не запрещено законом» недопустимо распространять на сферу действия публичных правоотношений. А поскольку финансовая система страны является объектом правовой охраны публичного права (в том числе уголовно-правовой охраны), неурегулированное правовое положение криптовалюты позволяет Банку России, прокуратуре и следственным органам квалифицировать ее как «денежный суррогат». В связи с этим любым действиям по распространению информации о криптовалюте и операциям по ее обращению может быть дана уголовноправовая квалификация.

К сожалению, современные реалии таковы, что для регулятора и правоохранительных органов действительной аксиомой является именно такой подход, когда в сферу их внимания попадают лица, причастные к выпуску денежных суррогатов и введению в оборот других денежных единиц.

Так, именно Банк России в январе 2019 года развернул широкоформатную кампанию против известной международной криптовалютной платформы AirBitClub (компания-владелец легально зарегистрирована и функционирует в США), чей интернет-ресурс, по мнению регулятора, выраженному в обращении к Генеральному прокурору, является финансовой пирамидой и подпадает, во-первых, под признаки преступления, предусмотренного статьей 172.2 «Организация деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества» Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), во-вторых – под регулирование, предусмотренноестатьей15.1Федеральногозакона от 27 июля 2006 года No 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации), которая позволяет прокурору обратиться в суд с требованием о запрете деятельности интернет-ресурса посредством включения в Единый реестр доменных имен, содержащих информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено.

Логика регулятора проста: криптовалюта – денежный суррогат, операции с ним – вне рамок правового поля, а платформа AirBitClub предлагает неограниченному кругу лиц инвестировать в этот денежный суррогат. Следовательно, выплата дохода участникам проекта осуществляется за счет привлеченных денежных средств иных лиц при отсутствии инвестиционной и иной законной предпринимательской деятельности, связанной с использованием привлеченных денежных средств и (или) иного имущества, в объеме, сопоставимом с объемом привлеченных денежных средств и (или) иного имущества. Наличие же на сайте [8] информации о таком «денежном суррогате» и способах «введения в оборот других денежных единиц» является основанием для его внесения в Единый реестр доменных имен, содержащих информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено. Подобный подход прежде всего необходимо соотнести с положениями Конституции Российской Федерации, которая гарантирует защиту права собственности: гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В силу пункта 6 статьи 10 Закона об информации запрещается распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность. Однако отсутствует федеральный закон, который ограничивал бы права владельца сайта размещать информацию, содержащую понятия «биткоин», «криптоэкономика», «биткоин-клуб».

Распространение подобной информации не влечет уголовную или административную ответственность, а также не направлено на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, соответственно, не имеется никаких законных оснований утверждать о наличии каких-либо установленных федеральным законом ограничений размещения информации о цифровых активах, способах их приобретения, характеристиках и прочее.

Федеральный закон от 10 декабря 2003 года No 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (далее – Закон No 173-ФЗ) не имеет никакого отношения к обращению криптовалюты. Для определения операции в качестве незаконной необходимо, чтобы она отвечала одновременно двум признакам – признавалась валютной операцией в соответствии с Законом No 173ФЗ и была осуществлена с нарушением указанного закона. Совершение платежа с использованием виртуальной валюты не является валютной операцией, что подтверждено существующей судебной практикой (см., например [10]).

То, что подобная информация имеет законный характер, подтверждается в том числе статьями, размещенными на ведущих новостных сайтах Российской Федерации, например:

- Биткоин за неделю подорожал на треть и достиг отметки в $8 тыс.;

- Биткоин за неделю подорожал на треть и достиг стоимости 8 тысяч долларов;

Сама по себе уголовно-правовая квалификация деятельности криптовалютных площадок без установления в действиях отдельно взятых лиц признаков конкретного состава преступления, во-первых, не основана на законе, во-вторых, произвольным образом направлена на ограничение прав их пользователей, в-третьих, противоречит фактическому принятию и закреплению в обороте цифровых активов. Если государственная функция по охране финансовой системы реализуется путем уголовно-правовой квалификации деятельности криптовалютной платформы как таковой, то это фактически приводит к лишению конкретного круга лиц их собственности посредством принудительного закрытия доступа в личные кабинеты. В таком случае множество граждан рискуют утратить возможность вернуть собственные средства – конвертировать цифровые активы обратно в российскую валюту. В практике нашей компании проводником именно такой логики регулятора выступило Главное следственное управление

ГУ МВД России по Свердловской области, возбудив в апреле 2019 года по факту деятельности криптовалютной платформы AirBitClub уголовное дело по статье 172.2 УК РФ. Возбуждение уголовного дела по этому составу сразу поставило следственный орган перед вопросами квалификации:

• как может быть незаконной деятельность, которая законом не запрещена, а, по мнению Президента Российской Федерации, и согласно зарубежным правовым порядкам законна?

• если криптовалюта не является денежными средствами, то является ли она «иным имуществом»?

• а если является, то сопоставим ли его объем с объемом привлеченных средств или имущества?

• каким образом подлежит установлению реальный объем криптовалютных транзакций в рамках торговой платформы?

В такой ситуации следственный орган нашел «нетривиальный» способ разрешения сложных вопросов квалификации, переквалифицировав деяние на более понятный ему состав – по части 4 статьи 159 УК РФ.

В рамках бесфигурантного уголовного дела в порядке статьи 91 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации были задержаны в разных субъектах Российской Федерации трое подозреваемых в организации «финансовой пирамиды» на территории России, а перед судом возбуждено ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Достаточным основанием избрания столь суровой меры пресечения, по мнению следствия, явилось совершение преступления «дистанционным» способом. При этом на прямой вопрос суда следователь заявил, что не имеется доказательств, достаточных для предъявления обвинения по статье 159 УК РФ, а именно доказательств самого факта хищения денежных средств и (или) иного имущества путем обмана или злоупотребления доверием.

Все, чем располагало следствие, – это ряд физических лиц, заявивших о добровольном приобретении на личные средства криптовалюты и последующей неудачной инвестиционной деятельности с использованием криптовалютной платформы.

Таким образом, палочка-выручалочка в виде диспозиции статьи 159 УК РФ спорные вопросы квалификации криптовалюты как предмета преступления не сняла, но поставила следственный орган перед необходимостью доказать не только факт, но и способ хищения именно криптовалюты, а не денежных средств.

В результате в удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения суд отказал, подозреваемые освобождены в зале суда из-под стражи и в настоящее время в качестве свидетелей проходят по бесфигурантному уголовному делу, следствие по которому зашло в тупик.

Приведенный пример, во-первых, является показательным с точки зрения беспомощности правоохранительной системы перед вызовами цифровой экономики – ведь в случае совершения реального преступления с использованием цифровых активов следствие по делу будет парализовано ввиду невозможности эффективно решать задачи уголовного судопроизводства по сбору, закреплению, уголовно-правовой квалификации, оценке доказательств, образующих состав деяний. Во-вторых, он показателен с позиции очевидного конфликта публичноправовых и частноправовых интересов непосредственных владельцев цифровых активов.

Многочисленные пользователи криптовалютной платформы, имеющие личные кабинеты на обозначенном интернет-ресурсе, располагая собственными денежными средствами, в разные периоды добровольно вложили их в приобретение цифровых активов, что никогда не было запрещено законом Российской Федерации. Такие цифровые активы были приобретены через интернет-кошельки с использованием единственно возможного средства платежа на территории Российской Федерации – российский рубль, к нарушениям установленного государством порядка расчетов эти транзакции не привели.

Скачки курса криптовалют, обусловленные самыми различными обстоятельствами на мировом рынке, не могут давать основание голословно утверждать о повсеместном строительстве финансовых пирамид, тем более под видом защиты прав неопределенного круга лиц напрямую нарушать права лиц конкретных, не просивших никого о своей защите.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ

1. О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации : Федеральный закон от 18 марта 2019 года No 34-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Письмо Министерства финансов Российской Федерации от 9 февраля 2018 года No 03-03-06/1/8061. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

3.Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15 мая 2018 года по делу А40-124668/2017. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

4. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 апреля 2019 года по делу А40-12639/2016. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

5. Конституция Российской Федерации : принята 12 декабря 1993 года в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1993 года No 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации».

6.Уголовный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 13 июня 1996 года No 63-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

7. Об информации, информационных технологиях и о защите информации : Федеральный закон от 27 июля 2006 года No 149-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

8. Признаки финансовой пирамиды: [сайт Центрального банка Российской Федерации]. URL: https://www.cbr.ru/Reception/

9. О валютном регулировании и валютном контроле : Федеральный закон от 10 декабря 2003 года No 173-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

10. Решение Московского городского суда от 18 апреля 2018 года по делу No 7-4313/2018. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 18 декабря 2001 года No 174-ФЗ. Доступ из справочной правовой системы «КонсультантПлюс».

Автор: Гришин Артем, Советник, заместитель Управляющего партнера.
Источник: Имущественные отношения