Комментарии

Постановление Конституционного суда от 26.05.2011 № 10-П наконец поставило точку в вопросе о том, могут ли третейские суды рассматривать споры, связанные с недвижимым имуществом.

Рассмотрим основные положения этого документа и ответим на вопрос – можно ли сделанные в нем выводы экстраполировать на другие правоотношения?

Конституционный суд РФ принял Постановление 26 мая 2011 г. № 10-П от (далее – Постановление № 10-П), в котором подтвердил возможность осуществления государственной регистрации прав на недвижимое имущество, а также обращения взыскания на заложенное недвижимое имущество на основании решения как государственного, так и третейского суда.

Поводом к рассмотрению дела стал запрос ВАС РФ, по мнению которого ряд норм российского законодательства, допускающих разрешение споров, связанных с недвижимостью, в третейских судах (положения п. 1 ст. 11 ГК РФ, п. 2 ст. 1 Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (далее – Закон № 102-ФЗ), ст. 28 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее – Закон № 122-ФЗ), п. 1 ст. 33, ст. 51 Федерального закона от 16 июля 1998 г. № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)»), не соответствуют Конституции РФ.

В обоснование своей позиции ВАС РФ привел два основных аргумента:

1) оспариваемые нормы отождествляют судебный порядок обращения взыскания на заложенное недвижимое имущество с процедурой обращения взыскания на основании решения третейского суда, третейский суд – с государственным судом, а акт третейского суда – с судебным актом;
2) третейские суды не вправе принимать решения по спорам, касающимся прав на недвижимое имущество, поскольку такие споры неизбежно затрагивают интересы третьих лиц, не участвующих в третейском разбирательстве, а также содержат в себе публичный элемент (возникновение, переход и прекращение прав на недвижимое имущество подлежат государственной регистрации).

Рассмотрим каждый из этих аргументов более детально.

Первый аргумент ВАС РФ

Приступая к рассмотрению аргумента о недопустимом отождествлении в действующем законодательстве третейских судов с государственными (и, соответственно, государственных судебных актов и процедур с третейскими), КС РФ начал с подтверждения очевидного: третейские суды не являются органами государственной судебной власти и не входят в судебную систему РФ, состоящую из государственных судов.

Вместе с тем КС РФ указал, что Конституция РФ в силу данного факта не исключает возможность разрешения гражданско-правовых споров между частными лицами в процедуре третейского разбирательства посредством третейских судов. Конституционное право на судебную защиту может быть реализовано в т. ч. путем обращения в третейский суд, равно как и путем подачи заявления в государственный суд об отмене решения третейского суда либо о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

При этом КС РФ подчеркнул, что решения третейских судов не только порождают обязательство их исполнения лицами, участвующими в третейском разбирательстве, но и являются основанием для совершения иными субъектами определенных юридически значимых действий. Т. е. принцип обязательного действия решений третейских судов inter partes, закрепленный в ст. 31 Закон № 102-ФЗ, получил достаточно широкое толкование. Так, правомерно принятое решение третейского суда в процессе его исполнения сторонами разбирательства может рассматриваться как достаточное основание для совершения третьими лицами юридически значимых действий, в т. ч. публично-правового характера.

Следуя этой логике, для целей государственной регистрации прав на недвижимое имущество КС РФ истолковал норму ст. 28 Закона № 122-ФЗ в том смысле, что правовые последствия вынесения решения третейского суда по спору, касающемуся недвижимого имущества, равны последствиям вынесения решения государственным судом.

Таким образом, в Постановлении № 10-П, во-первых, получил подтверждение тот факт, что третейские суды не являются частью системы государственной судебной власти РФ, а, во-вторых, КС РФ констатировал отсутствие тождественности между актами и процедурами третейских судов и государственных судов. При этом проведено четкое разграничение между юридической природой государственных судов (законная) и третейских судов (договорная).

Принимая во внимание вышеизложенное, можно говорить о том, что в рамках существующего нормативного регулирования для целей исполнения частноправовых сделок решения третейских судов по своим юридическим последствиям приравниваются к юридическим последствиям судебных актов, издаваемых государственными судами, но не отождествляются с ними. При этом решение третейского суда следует рассматривать как «продолжение» договора, существующего между сторонами третейского разбирательства, и, соответственно, третейский суд не вправе давать обязательных указаний для третьих лиц, не вовлеченных в третейское разбирательство, но вместе с тем может обязать стороны третейского разбирательства совершить в отношении третьих лиц юридически значимые действия, которые будут считаться надлежащим исполнением по существующему договору. Если же такие третьи лица исполняют публичную функцию касательно правоотношений, урегулированных соответствующим договором, то решение третейского суда для них должно являться достаточным основанием для совершения необходимых публично-правовых действий по обращению одной из сторон договора.

Второй аргумент ВАС РФ

По вопросу о правомочии третейских судов принимать решения по спорам, касающимся прав на недвижимое имущество, ВАС РФ и нижестоящие арбитражные суды традиционно придерживались позиции, что, несмотря на прямые отсылки к решениям третейских судов в законодательстве, указанные суды таким правомочием не обладают, поскольку споры в связи с правами на недвижимое имущество неизбежно содержат в себе публичный элемент (возникновение, переход и прекращение прав на недвижимое имущество подлежат государственной регистрации).

Так, в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. № 96, разъяснено, что решение третейского суда, обязывающее регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, затрагивает вопросы публично-правового характера, которые не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде, и, следовательно, вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов. Из этого в п. 27 указанного Информационного письма делается вывод, что арбитражному суду надлежит отказывать в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которое обязывает регистрирующий орган зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество за стороной третейского разбирательства, т. к. вопросы публично-правового характера (регистрация недвижимости) не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде.

Складывающаяся арбитражная практика также свидетельствует о том, что суды автоматически рассматривали в качестве публично-правовых любые споры, связанные с признанием либо переходом прав на недвижимое имущество1.

КС РФ, в свою очередь, признал ошибочность такого подхода и провел границу между публично-правовым и частноправовым элементами подобных споров, указав в п. 4 Постановления № 10-П буквально следующее:
«Публично-правовой характер споров, предопределяющий невозможность их передачи на рассмотрение третейского суда, обусловливается не видом имущества (движимого или недвижимого), а спецификой правоотношений, из которых возникает спор относительно данного имущества, и составом участвующих в споре лиц. Требование же государственной регистрации недвижимого имущества не связано ни со сторонами спора, ни с характером правоотношения, по поводу которого он возник, – определяющим является природа объекта данного имущественного правоотношения.

Следовательно, отношения по поводу государственной регистрации нельзя считать содержательным элементом спорного правоотношения, суть которого остается частноправовой, а “публичный эффект” появляется лишь после удостоверения государством результатов сделки или иного юридически значимого действия».

Ранее КС РФ в Определении от 5 июля 2001 г. № 154-О уже отмечал, что государственная регистрация призвана лишь удостоверять со стороны государства юридическую силу соответствующих правоустанавливающих документов и что она не затрагивает самого содержания гражданского права и не ограничивает свободу договоров, юридическое равенство, автономию воли и имущественную самостоятельность сторон.

В Постановлении № 10-П КС РФ не только определил область распространения «публичного эффекта» в частноправовых сделках, но и сразу установил рамки применимости своего толкования. Так, решение третейского суда само по себе не влечет перехода прав на заложенное недвижимое имущество, а лишь может содержать предписания касательно действий, которые надлежит совершить сторонам третейского разбирательства. При этом неисполнение решения третейского суда может повлечь за собой процедуру принудительного исполнения с выдачей исполнительного листа.

Таким образом, КС РФ подтвердил, что вовлечение публичного элемента на стадии отражения юридических последствий частноправовой сделки в государственных реестрах (в т. ч. при государственной регистрации сделок с недвижимостью) не влияет на частноправовую природу самих сделок. Следовательно, для исполнения таких сделок первоочередную роль играют условия существующего договора между сторонами.

Ремарки КС РФ

Отдельного упоминания заслуживает то обстоятельство, что в рамках Постановления № 10-П КС РФ не стал проверять конституционность положений Закона РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже», аналогичных нормам Закона № 102-ФЗ. Таким образом, конституционное толкование норм права, данное КС РФ в рассматриваемом Постановлении, не распространяется на международный коммерческий арбитраж.

Кроме того, КС РФ дополнительно указал, что отдельные категории гражданско-правовых споров могут быть переданы в исключительное ведение государственных судов в силу законодательного регулирования. Соответственно, данное указание может быть воспринято ВАС РФ как руководство к дальнейшим действиям. Так, не исключено, что, являясь субъектом законодательной инициативы (ч. 1 ст. 104 Конституции РФ), ВАС РФ подготовит и представит в недалеком будущем соответствующий законопроект.

Выводы

Подытоживая вышесказанное, можно сделать уверенный вывод о том, что КС РФ подтвердил для действующего законодательства верность следующих тезисов:
• третейские суды не являются частью государственной судебной власти и не отождествляются с ней;
• третейские суды рассматривают дела на основании договорной подсудности (третейское соглашение), решения третейских судов обязательны для сторон в силу договора;
• решения третейского суда могут содержать обязательные для исполнения предписания только для сторон третейского разбирательства, но не для третьих лиц (в т. ч. органов, осуществляющих публичную функцию);
• исполнение решения третейского суда сторонами может включать в себя публичный элемент, при этом для органов, осуществляющих публичную функцию, решение третейского суда является достаточным основанием для совершения необходимых публично-правовых действий по заявлению одной из сторон третейского разбирательства;
• неисполнение решения третейского суда одной из сторон третейского разбирательства может являться основанием для инициирования процедуры принудительного взыскания с использованием методов государственного принуждения, в т. ч. путем выдачи исполнительного листа;
• для квалификации правоотношения как публично-правового определяющим является не вид имущества, являющегося объектом правоотношения (движимое либо недвижимое), и не обязанность органа публичной власти осуществить государственную регистрацию соответствующей сделки, а природа и содержание самого правоотношения.

Экстраполяция данных выводов, к примеру, на корпоративные правоотношения позволяет предположить, что третейские суды могут принимать решения и по корпоративным спорам, правда, лишь в той части, в какой такие корпоративные споры основаны на договоре. Так, следует допустить возможность обращения акционеров в третейский суд по поводу урегулирования спора, возникшего из акционерного соглашения, равно как и возможность принудительного исполнения соответствующего решения третейского суда (например, в части обязательства по отчуждению акций по заранее определенной цене). Однако акционер не сможет оспорить в третейском суде, скажем, заключенную обществом крупную сделку, поскольку, с одной стороны, акционер не является стороной по такой сделке, а, с другой стороны, его право на оспаривание в данном случае связано не с договором, а с корпоративным правом акционера участвовать в собрании акционеров и голосовать против соответствующей сделки. Применительно к «публичному эффекту» в корпоративных правоотношениях так же представляется правомерным вывод о том, что регистрирующие органы должны рассматривать решения третейских судов в качестве основания для совершения соответствующих регистрационных действий по заявлению стороны, участвовавшей в третейском разбирательстве.

_____

1.См.: постановления ФАС Поволжского округа от 24.09.2009 по делу № А65-9867/2009, от 24.09.2009 по делу № А65-9868/2009, от 15.01.2008 по делу № А72-4942/07-27/306.

Прочитавших: 6282

Топ-5 самых читаемых Новостей за последние 30 дней:

Новости

VERBA LEGAL завершила сопровождение сделки по продаже 22% акций одного из лидеров золотодобычи в России  [787]

Андрей Корельский награжден серебряной медалью Министерства юстиции Российской Федерации «За содействие»  [686]

АБ ЕПАМ анонсирует критерии конкурса для будущих юристов «Профи диктуют»  [659]

Практика банкротства и антикризисной защиты бизнеса «Пепеляев Групп» запустила свой Telegram-канал   [86]