Комментарии

«Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться».
В.И.Ленин (из «Заявления редакции «Искры» (1900))

В самом начале хочу отметить: писать этот текст мне совсем не хотелось по ряду причин. Главная из них в том, что я заведомо ставлю себя в положение «ни в городе Иван, ни в селе Селифан»: то есть вступаю в конфликт со всеми участниками обсуждения и, я бы даже сказал, противостояния. Сказанное мной, скорее всего, не примут ни мои коллеги-адвокаты, ни их оппоненты. Как писал поэт, «не стой на пути у высоких чувств», но я, вопреки совету, всё же «встал и вышел из ряда вон».

Итак, есть адвокаты (и сторонники адвокатуры), и есть так называемые «антимонопольщики», то есть те, кто выступает против адвокатской монополии.

Прежде всего хочу отдельно остановиться на самом термине. Словосочетание «адвокатская монополия», похоже, придумали как раз те, кто против адвокатуры. Слово «монополия» изначально несёт отрицательную коннотацию, а значит, с самого начала загоняет адвокатов в позицию оправдывающихся. Это, мягко говоря, не лучшая стартовая позиция в споре. Поэтому я считаю, что использование этого термина заведомо недобросовестно. И если участники обсуждения действительно хотят дойти до истины, а не просто победить, от него следует отказаться.

Я давно и многократно высказывался в поддержку объединения нашей весьма благородной и важной деятельности[1]. Я не только с 2001 года являюсь адвокатом, но и в течение нескольких лет возглавлял Совет молодых адвокатов АП города Москвы, а затем неоднократно избирался (благодарю за оказанную честь и доверие) в Совет Адвокатской палаты города Москвы. Пишу это не для проформы, а чтобы подчеркнуть: я не претендую на отстранённость от адвокатуры и не считаю себя независимым арбитром.

Вместе с тем, именно в силу накопленного опыта считаю себя вправе утверждать, что знаю не только достоинства, но и недостатки как отдельных адвокатов, так и адвокатуры в целом. Дисциплинарная практика АПМ не позволяет рассматривать адвокатов как безупречных профессионалов, скорее наоборот: именно там можно увидеть и измерить «нижнее днище нижнего ада».

Но, как говорил Жванецкий, «следует спорить о вкусе устриц и кокосовых орехов с теми, кто их ел. До хрипоты, до драки, воспринимая вкус еды на слух, цвет на зуб, вонь на глаз, представляя себе фильм по названию, живопись по фамилии, страну по «Клубу кинопутешествий»».

Довольно странно и противоестественно, когда лица, занимающиеся одной и той же деятельностью, исповедуют разные принципы и правила и не составляют единого профессионального сообщества. Это противоречит не только правовому принципу равенства всех перед законом, но и этическому правилу: относиться одинаково к равным.

Я уже подробно объяснял, почему профессиональное объединение полезно и логично, и почему именно адвокатура могла бы стать его основой: она уже институционализирована, структурирована и в наибольшей степени готова выполнять такую функцию.

Аргументы противников – вроде «зачем нам в стойло», «зачем нам этические правила», «зачем нам общие стандарты и представительство» – не кажутся мне ни рациональными, ни обоснованными, ни честными. Скорее, в них ощущается инфантильность и дух подросткового протеста.

Нельзя заниматься правовой практикой, представлять граждан и организации в судах, консультировать, влиять на судьбы людей, и при этом не соблюдать никаких правил, не нести ответственности и не подчиняться никакому надзору. Мы ведь не художники, которые «пишут, как видят». У нас другая профессия.

Ссылка на то, что юристы и так существовали в режиме стихийного рынка и ничего страшного не произошло, не выдерживает критики. Во-первых, многое произошло – просто «потери бойцов» предпочитают не замечать. Во-вторых, обыденность зла не превращает его в норму, с которой следует смириться.

Да, в адвокатуре тоже есть свои проблемы. В том числе – дисциплинарные. Только Адвокатская палата города Москвы ежегодно исключает из своих рядов от 200 до 250 человек (из 12 тысяч – почти 2 процента). Эффект очищения при этом снижается: многие из них продолжают практиковать в статусе «внепалатных» и затем всплывают в адвокатских палатах некоторых регионов.

Но в отношении остальных юристов не существует даже такого механизма. Их может остановить только уголовное преследование или физическое насилие, которое, хоть и незаконно, но в ряде случаев де-факто выполняет регулирующую функцию. Такое положение вещей не просто странное – оно неприемлемо.

Но именно здесь я хочу сказать нечто новое, о чём прежде не писал. Не потому, что не понимал или опасался, а потому, что до недавнего времени риск оставался лишь гипотетическим. Теперь он, к сожалению, стал реальностью.

Дело в том, что государство в лице Минюста стремится объединить всех юристов в одну профессию. Казалось бы, это соответствует тому, за что я всегда выступал. Однако цель этого объединения, как видно сейчас, иная. Оно происходит не для того, чтобы создать сильное, независимое, социально и политически влиятельное сообщество юристов, с мнением которого были бы вынуждены считаться все, включая государство, и способного играть значимую роль в правовом развитии страны. Напротив, объединение направлено на достижение противоположного результата.

Юристы будут собраны под эгидой адвокатуры лишь затем, чтобы эта последняя форма самоуправления – относительно автономный институт, один из немногих сохранившихся элементов гражданского общества – оказалась под контролем Минюста, а значит, под контролем государства. В такой системе лишение статуса адвоката станет универсальным и достаточным способом устранения «неудобных» юристов. Сейчас это не работает, так как исключённый из адвокатуры юрист сохраняет возможность заниматься деятельностью в ином статусе, пусть и ограниченном (без допуска к уголовным делам). Но как только все юристы будут приведены к единому статусу адвоката, каждый из них окажется в полной зависимости от регулятора.

В начале 2000-х, 2010-х и даже в начале 2020-х годов адвокатура сохраняла свою самостоятельность, хотя шаг за шагом её лишали важных атрибутов и механизмов поддержания независимости. Сейчас ситуация значительно ухудшилась.

Федеральная палата адвокатов получила полномочия, позволяющие контролировать региональные палаты по ключевым вопросам, в частности, по дисциплинарной ответственности адвокатов. Не за горами лишение статуса адвоката по решению суда, а возможно и в административном порядке. Независимость адвокатуры сжимается, как шагреневая кожа: многое стало зависеть от конкретных персоналий и обстоятельств. Показательно, например, изменение профильного закона, позволяющее лишить статуса адвоката за сам факт отсутствия на территории России в течение года – как будто правовую помощь нельзя оказывать дистанционно. Причём при принятии закона представители государства и отдельные члены ФПА уверяли, что «никакого автоматизма не будет» и такая мера будет применяться лишь в исключительных случаях. Прошёл ровно год с момента вступления поправок в силу, и уже зафиксирован первый (и, уверен, не последний) случай их применения. Причём в отношении коллеги, которая, без сомнения, занимается правозащитной и общественно значимой деятельностью. Никто до сих пор не объяснил, каким образом местонахождение адвоката влияет на его профессиональные качества или способность оказывать помощь.

Мне известно несколько решений, принятых ФПА в последнее время, которые ещё недавно были бы немыслимы. И это, не считая тех случаев, когда эти решения не были реализованы только благодаря авторитету, воле и мужеству отдельных членов Совета.

Около десяти лет назад я лично участвовал в ряде заседаний в Минюсте по вопросам реформирования профессии. Тогда обсуждение шло в конструктивном ключе: ставилась задача гармонизации, создания удобной среды для входа в адвокатуру бизнес-юристов, в том числе из крупных компаний. Сейчас всё иначе: мероприятия носят совсем другой характер и направлены на достижение иных целей.

В связи со всем вышеизложенным я, оставаясь адвокатом не по случайности, а по убеждению, тем не менее считаю целесообразным существование альтернативного объединения юристов, не подчинённого контролю и надзору со стороны государства. Я слишком давно работаю в юриспруденции и слишком много читаю по истории, чтобы питать иллюзии. Такое сообщество в случае серьёзного давления вряд ли сможет противостоять Левиафану. Увы, нет.

Тем не менее эта альтернатива должна существовать. Голос каждого юриста важен и заслуживает того, чтобы быть услышанным. Адвокатура должна быть защищена от посягательств со стороны государства. Её независимость, самоуправление и корпоративная природа должны быть сохранены. Это conditio sine qua non существования правового государства.

[1] См., например, «В защиту адвокатуры», Адвокат. 2005. №1; «За деньги, но не из-за денег», «Новая адвокатская газета». 2011. №14. С.6.