Комментарии

Сегодняшние определения ВС вызвали в АБ «Бартолиус» живую дискуссию. Представители уголовной и банкротной практик смотрят на выводы по-разному: одни считают позицию закономерной и единственно возможной в рамках действующего УПК, другие – видят в ней шаг назад по сравнению с движением к более эффективным процедурам несостоятельности. Представляем два комментария партнёров Бюро, отражающие эти подходы.

Илья Манько, адвокат: 

Прошлой осенью мы с удовольствием читали прекрасное определение ВС по делу Сметанина, весной изучали запрос судьи Д.В. Капкаева в КС, а  сегодня констатируем, что надежды на более эффективное банкротство не оправдались.

В определении по первому делу ВС обосновал: цель обеспечительной меры — сохранение имущества до момента, когда оно перейдет под юрисдикцию органа, контролирующего исполнение судебного акта. В банкротстве это арбитражный суд, рассматривающий дело о несостоятельности. Сохранение уголовного ареста после введения процедуры банкротства не имеет политико-правового смысла и ведет либо к повышению очередности удовлетворения требований кредиторов из уголовного дела, либо к фактической блокировке процедуры несостоятельности, которая вредит кредиторам должника.

В делах «Мир дорог» и «Гема-Инвест» ВС меняет тренд и констатирует, что в силу ч.ч. 1-3 ст. 115 УПК суд в праве наложить арест на имущество для обеспечения исполнения приговора, и он может быть снят исключительно по ч. 9 ст. 115 УПК на основании акта лица или органа, наложившего арест.

Столь краткой мотивировки недостаточно для решения проблемы судьбы уголовного ареста в банкротстве. В силу ч. 9 ст. 115 УПК основанием снятия ареста является акт соответствующего органа или лица, в производстве которого находится уголовное дело. Аресты сохраняются до момента, когда в их применении отпадает необходимость, или до истечения срока наложения ареста. При этом ч. 9 ст. 115 УПК не устанавливает такое основание снятия ареста как введение в отношении должника банкротной процедуры. Значит, с точки зрения положений УПК введение такой меры не создает для уполномоченного лица обязанность снять ранее наложенный арест.

И если ВС посчитал, что введение процедуры банкротства не влечет автоматическое снятие ареста, то для предотвращения блокирования процедуры было необходимо установить обязанность уполномоченного лица принять акт о снятии ареста в случае признания должника банкротом. Здесь особенно оправданным шагом было направление соответствующего запроса в КС, от которого СКЭС отказалась.

Реального конфликта между различными видами судопроизводства в этом случае нет. Вопрос исключительно в порядке исполнения (или неисполнения) судебных актов. Отказ от решения этой проблемы ничего хорошего для гражданского оборота не несет.

Сергей Гревцов, адвокат, руководитель уголовной практики:  

Во-первых, поздравляю коллег из уголовной практики: у нас теперь будет ещё больше работы. Во-вторых, для меня эта позиция ВС была очевидной в текущем моменте развития уголовного процесса и процедуры банкротства. Ну не может арбитражный суд рассматривать вопрос об отмене уголовного ареста по нормам УПК РФ! Ещё абсурднее было ожидать от СКЭС разъяснений по вопросам уголовного процесса в ущерб этому процессу — это компетенция СКУД.

Простое формальное введение процедуры банкротства не может отменять все уголовные аресты — это откроет «ящик Пандоры», когда каждый обвиняемый, спасаясь от уголовного ареста, будет запускать процедуру банкротства. В этой системе пострадают права кредиторов.

Завышенные ожидания юристов, практикующих банкротство, были основаны на переоценке своих возможностей в отрыве от уголовного процесса. Если взглянуть на ситуацию с разных сторон, то станет очевидно, что позиция ВС справедлива и основана на действующих нормах законодательства. Для изменения судебной практики нужно менять нормативную базу, а не ожидать от суда правотворчества. А решение этого вопроса должно быть тонким, мудрым и не допускающим последующего злоупотребления.