Комментарии

Неисполнение или ненадлежащее исполнение гарантом своей обязанности влечет за собой наступление его собственной имущественной ответственности перед бенефициаром (кредитором по основному обязательству), рассмотрению которой и посвящена настоящая статья.

Еще со времен Древнего Рима в механизме гражданско-правового регулирования используются специальные средства, созданные для обеспечения исполнения обязательств. В XX веке в их число вошла и банковская гарантия. В литературе данный способ обеспечения обязательств принято рассматривать в качестве одной из форм, так называемого, личного кредита, поскольку при его установлении кредитор руководствуется принципом: верю не только личности должника, но и личности гаранта[6; С.51, 326-327.]. Последний связан лишь суммой, на которую выдана банковская гарантия, и не обязан уплачивать, например, проценты, не предусмотренные в ней. Однако, неисполнение или ненадлежащее исполнение гарантом своей обязанности влечет за собой наступление его собственной имущественной ответственности перед бенефициаром (кредитором по основному обязательству), рассмотрению которой и будет посвящена настоящая статья.

Но прежде чем перейти к непосредственному анализу обозначенного вопроса, необходимо указать на недостаток формулировки п. 2 ст. 377 ГК РФ [ответственность гаранта не ограничивается суммой, на которую выдана гарантия, если в гарантии не предусмотрено иное], приводящий в ряде случаев к смещению понятий «сумма, на которую выдана банковская гарантия» и «ответственность гаранта». А между тем, отождествление двух этих категорий не допустимо. Удовлетворяя требования кредитора о выплате предусмотренной банковской гарантией денежной суммы, гарант не несет ответственности - он просто надлежащим образом исполняет условия собственного обязательства[8; С.625]. В случае же невыполнения или ненадлежащего выполнения указанного требования, гарант может быть привлечен к ответственности уже за собственное правонарушение по основаниям, предусмотренным главой 25 ГК. Поскольку данные обязательства являются денежными, то она наступает в виде выплаты процентов по ст.395 ГК, а также возмещения убытков в части, не покрытой ими [2].

Таким образом, ответственность гаранта перед бенефициаром практически ничем не отличается от ответственности должника, не исполнившего денежное обязательство. Однако, в силу особого характера банковской гарантии как способа обеспечения надлежащего исполнения обязательств, к ней применимы не все нормы, содержащиеся в гл.25 ГК. Так, на гаранта, нельзя распространять правила и условия, предусмотренные ст.396 ГК, согласно которым, должник возместивший убытки освобождается от исполнения обязательства в натуре (то есть, в данном случае, от уплаты гарантийной суммы), поскольку подобное противоречило бы самой сущности и назначению банковской гарантии[11; С.737]. Кроме того, очевидно, что вопрос об ответственности гаранта не может быть разрешен, указанием лишь на то, что она наступает в предусмотренном общей часть ГК порядке, поскольку в силу диспозитивности п.2 ст.377 ГК гарант вправе: 1) выбрать любой вид ответственности, из предусмотренных ГК (неустойка, штраф, пени) или их комбинацию; 2) установить более низкий размер общей ответственности (например, включив условие о недопустимости взыскания убытков); 3) вовсе исключить ее.

Иначе говоря, правило, содержащееся в п.2 ст. 377 ГК, представляет собой особую, нетипичную норму. Законодатель применил к односторонней сделке (бан­ковской гарантии) положения, установленные для договора и договорной ответ­ственности. Этим подчеркивается привилегированное положение гаранта среди участников товарного оборота. При такой формулировке статьи 377 ГК банков­ская гарантия приобретает черты сходства с договором присоединения, условия которого определены гарантом и могут быть приняты бенефициаром только в це­лом [5; С.47].

Изучение практики арбитражных судов позволяет сделать вывод о том, что на­деление лица, несущего ответственность, полномочиями самостоятельно устанавли­вать ее наличие (отсутствие) и размер, приводит в большин­стве случаев к полному освобождению гаранта от ответственности. Но между тем, подобное положение дел соответствует обычаям, принятым в международном обороте, поскольку предполагается, что его участники действуют добросовестно. А, значит, их больше пугает вероятность утратить свою репутацию как надежного контрагента, нежели подвергнуться санкциям имущественного характера. С этой точки зрения, возможность освобождения гаранта от ответственности следует рассматривать как стремление законодателей избавить его от необоснованных затрат в случае просрочки, вызванной объективными обстоятельствами, поскольку как профессиональный участник коммерческого оборота он несет ответственность независимо от вины. Подобное ограничительное толкование возможностей, вытекающих из ст.377 ГК, полностью согласуется и с п. 4 ст. 401 ГК, в силу которого, заранее заключенное соглашение об устранении ответственности за умышленное нарушение обязательства, ничтожно. Из содержания ст. 156 ГК следует, что эта общая норма договорного права применима и к гарантии как односторонней сделке[9; С.828].

Таким образом, ответственность гаранта перед бенефициаром возникает только в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения им «своего» обязательства. Ее нельзя смешивать с ответственностью принципала по основному обязательству, выражающейся, например, в выплате процентов или неустойки, которые, если это предусмотрено в гарантии, могут покрываться за ее счет. Однако, суды не всегда проводят такое различие, в результате чего происходит нарушение норм материального права. С этой точки зрения показательно дело по иску ОАО «Новошип», где суд апелляционной инстанции, взыскав с не исполнившего своей обязанности Банка Новороссийска (гаранта), предусмотренную гарантией сумму основного обязательства принципала и подлежащие уплате последним проценты за просрочку платежа в размере 24% годовых, распространил, указанную величину процента, и на период с 24.08.98 (дата вынесения решения по делу) по 03.03.99 (момент поступления взысканной суммы на счет ОАО «Новошип»), неучтя при этом, что Банк Новороссийска принял на себя ответственность за неисполнение своего собственного обязательства по банковской гарантии в виде неустойки в размере 0,05% в день от просроченной суммы[1].

Как видим, положения о банковской гарантии не должны применяться изолированно, в отрыве от других норм ГК и основного договора. Подтверждением этому могут служить и проблемы, возникающие в связи с поиском оснований ответственности в каждом конкретном деле. Именно с такими вопросами связано большинство затруднений на практике. Дело в том, что гражданский кодекс допускает и правомерный отказ от выплаты денежной суммы, предусмотренной в банковской гарантии. Для этого достаточно лишь формального признака - несоответствие представленных документов условиям гарантии. Более того, из анализа ст.376 ГК следует, что гарант должен только немедленно уведомить об этом бенефициара и не обязан даже мотивировать свой отказ[4;С.168]. Безусловно, закон предоставляет бенефициару право обратиться с иском в суд и оспорить подобное решение гаранта. Однако, будет ли в данном случае нарушение обязательств? Возможно ли применение рассмотренных выше последствий? Ответов на эти вопросы гражданский кодекс не содержит. Складывающаяся по данной категории дел арбитражная практика позволяет утверждать, что необоснованный отказ приравнивается к ненадлежащему исполнению обязательств, и соответственно влечет наступление ответственности[10; С.66-67]. Поскольку от гаранта требуется действовать добросовестно, проявлять разумную заботливость в отношении интересов бенефициара, изложенная позиция судов представляется совершенно правильной. Неисполнение же указанной обязанности само по себе уже является нарушением и должно приводить к ответственности, что следует отразить и в руководящих разъяснениях высших судебных органов, имеющих общий характер.

Рассматривая ответственность гаранта, стоит заметить, что в ГК не указан точный момент, с наступлением какового о гаранте можно говорить как о должнике, просрочившем исполнение денежного обязательства. Ведь срок, в течение которого банк обязан рассмотреть требования бенефициара определен ст.375 ГК как разумный, а, значит, является сугубо оценочным понятием и должен в признаваться или не признаваться таковым судом в зависимости от всех обстоятельств дела (конечно же, если стороны сами не установили конкретный срок в банковской гарантии) [7; С.479]. Кроме того, данный срок имеет значение лишь для установления наличия факта просрочки и начала течения исковой давности, а не для определения объема ответственности. Такой вывод следует из разъяснения Президиума Высшего Арбитражного суда, согласно которому банк-гарант несет ответственность перед бенефициаром с момента получения его письменного требования[3; п.6].

Нескольких лет назад спорным считался и вопрос о том, когда должен быть предъявлен иск об исполнении требований бенефициара. В настоящее время требование о принудительном исполнении обязательств по банковской гарантии, а также взыскании процентов и понесенных убытков можно заявить в пределах общего срока исковой давности, а не того периода времени, на какой выдана гарантия[3]. Это подтверждается и арбитражной практикой. Данная позиция судебных органов представляется абсолютно верной. Иное толкование закона свело бы на нет применение рассмотренных выше мер ответственности.

Таким образом, закрепление в гражданском кодексе правила о самостоятельной ответственности гаранта за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, вытекающих из банковской гарантии, всецело направлено на защиту прав и интересов кредиторов. Но вместе с тем, формулировка ст.377 ГК, позволяющая гаранту полностью исключить свою ответственность, зачастую, создает ему односторонние преимущества в ущерб интересам бенефициара. Подобное положение, как уже говорилось, не противоречит международно-правовым нормам. Однако в условиях России, где о добропорядочности отдельных банков (страховых организаций) можно говорить лишь с большой долей условности, такая возможность чревата серьезными злоупотреблениями. В связи с этим приходится констатировать, что предоставление гаранту права самому определять тип и объем ответственности является пока преждевременным. Поэтому следует поддержать высказанное начальником Департамента правового обеспечения Международного промышленного банка Г.Аванесовой мнение о необходимости закрепления на законодательном уровне для гаранта единого вида ответственности, например, в виде уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами по ст. 395 ГК[5; С.50].

[1]Постановление Высшего Арбитражного суда РФ от 21 марта 2000 г. № 6820/99

[2]Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» // Вестник Высшего Арбитражного суда РФ N 3, 1998

[3]Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998. N 27 // Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2003. Приложение №11

[4]Аванесова Г. О банковской гарантии // Хозяйство и право №7,1997

[5]Аванесова Г. Ответственность принципала и гаранта // Хозяйство и право №11, 1999

[6]Более подробно см.: Гражданское право. Т.1. / Под ред. Е.А. Суханова. М.,2000.С.51, Хвостов В.М. Система римского права. М.,1996

[7]Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. (Книга 1). М., 2001

[8]Гражданское право. Часть 1 / Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. М., 2003

[9]Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть первая / Под ред. Т.Е.Абовой и А.Ю.Кабалкина. М., 2002

[10]Обзор судебной практики см.: Свириденко О.М. Банковская гарантия и поручительство в арбитражной практике // Право и экономика №11,1998

[11]Противоположную позицию занимают авторы Комментария к Гражданскому кодексу РФ / Под ред. О.Н.Садикова. М.,1999

Прочитавших: 12538

Топ-5 самых читаемых Новостей за последние 30 дней:

Новости

VERBA LEGAL укрепляет практику разрешения споров  [751]

Елена Констандина присоединилась к команде "Рустам Курмаев и Партнеры" и возглавила налоговую практику.  [678]

К «Аронов и Партнеры» присоединился адвокат Игорь Михайлович, специализирующийся на защите по уголовным делам коррупционной и экономической направленности  [660]

«Национальное Экспертное Бюро» в рейтинге крупнейших оценочных компаний RAEX 2024 г.  [643]

Эллина Быкова назначена партнером МКА «Аронов и Партнеры»  [635]